15 февраля наша страна отмечает День памяти о россиянах, исполнявших служебный долг за пределами Отечества. Именно в этот день в 1989 году последняя колонна советских войск покинула Афганистан. Для СССР закончилась десятилетняя Афганская война, унесшая жизни более 15 тысяч военнослужащих. Своими воспоминаниями о тех событиях с «Заневским вестником» поделился участник боевых действий Рашид Альков.
– С чего для вас началась Афганская война?
– С решения. В какой-то момент решил, что обязательно должен туда поехать. Не знаю, в чем причина. То ли романтика военная привлекла, то ли память об отцефронтовике. Я до сих пор считаю, что каждый офицер должен был пройти Афганистан. А вот во второй раз поддался уговорам руководства.
– То есть был и второй раз?
– Верно. В 1987 году я был замкомандира 602-й ОАБ (Отдельного автомобильного батальона. – Прим. ред.). Наша часть отвечала за подвоз боеприпасов, продовольствия и горюче-смазочных материалов на Кушкинском направлении. От нас зависело, будут ли летать самолеты, ездить танки и, БМП, и, конечно же, мы несли ответственность за обеспечение личного состава провизией и оружием. Кто-то может сказать: «Ну что такого, водители?». А наши батальоны самые незащищенные. Если кто-то шел в броне: те же танки, боевые машины пехоты, даже вертолеты – у нас такой возможности не было. Солдат едет в кабине КамАЗа, а за ним еще 20 тонн 93-го бензина, который от любой искры воспламеняется. А везти надо за 500 километров, за 800. Вот, например, когда мы из Торгунди четыре дня шли до Кандагара по 50 – 80 км в день. Казалось бы, 80 километров! Что за расстояние? Дома за час–полтора ты уже на месте. А там в 7 утра колонна поднималась, а останавливалась только около 11 вечера с одним перерывом на обед. И мало того, что постоянно обстреливали, дороги минировали, так еще опасность представляли собственные автоцистерны для ГСМ, которые взрывались при обстрелах и подрывах.
– Представляю, как испугались ваши близкие, когда вы отправились в Афган.
– А как я испугался! Когда границу пересек, первая мысль была: «Что же я наделал то?».
– Пожалели о своем решении?
– Нет, просто пугала неизвестность.
– Вы пришли в батальон уже опытным офицером. Что оказалось самым трудным в работе с молодыми срочниками?
– Надо сразу сказать, новобранцев там не было. Это еще в 1979-м, когда все только начиналось, парней могли сразу после призыва отправить. А после того, как советские войска стали участвовать в боевых действиях на постоянной основе, ребята сначала проходили пяти–шестимесячные курсы в Союзе, а потом их перебрасывали в Афган. Но все равно они были еще мальчишками хоть и с кое-какими навыками. Тем не менее времени на адаптацию не оставалось, как-то все быстро втягивались.
Пару рейсов новичок ехал вторым шофером (Т.е. на пассажирском сиденье, рядом с водителем. – Прим. ред.), а потом уже – самостоятельно. Серьезно к делу относились, от этого ведь жизнь зависела. Но война есть война. И конечно, самое страшное – терять людей. Ребята горели. И зачастую спасти их нельзя было. Вот пылает за водителем цистерна, а он из кабины выбраться не может. Ему помочь пытаются, но пламя перекидывается… у него же магазины с патронами и под сиденьем вещмешок, где бое припасы россыпью… И все это начинает стрелять во все стороны. У меня эти картины до сих пор перед глазами.
– И как же вы после этого согласились вернуться?
– В первый раз нас вывели 1 августа 1988 года. Я еще тогда обрадовался: у меня как раз день рождения 7-го. И попали мы под Самарканд. Представляете, практически в 30 км от родного дома, где мама жила. А через 15 дней на Термезском направлении (Термез – узбекский город на границе с Афганистаном, через который выходили практически все формирования советской армии. – Прим. ред.) нужно было вывести часть, а у меня уже такой опыт имелся.
Мне предложили вернуться хотя бы дней на 10–15, пока не найдут замену. Я поехал и остался. Практически до самого основного вывода войск в 1989-м. Тогда я возглавил 659-й ОАБ. Его мы вывели 11 февраля и на границе ждали, когда 15-го выйдут основные части.
– На ваш взгляд, нужно ли было уходить из Афганистана?
– Мое мнение, как офицера, вывод войск – стратегическая ошибка. Это был наш форпост, границы наших южных рубежей. Понятно, что там, откуда мы уйдем, ниша не останется незаполненной. Так и случилось. Мы ушли, американцы поставили свои базы. Но как человек, я, да и мои сослуживцы, мы понимали, что в этой стране нам уже делать было нечего.
Если бы те события происходили в наши дни, мы бы не покинули Афган, пока не довели бы начатое до логического завершения. Правильно сейчас действует наш президент относительно Сирии. Если международных террористов не прижать там, они окажутся здесь. Через республики бывшего Советского Союза. Они же все территориально очень близки. Поэтому останавливать угрозу надо на дальних рубежах.
– Что бы вы пожелали ребятам, сегодня защищающим Родину за ее пределами?
– Живыми вернуться! Остальное все приходящее: жены, звания, деньги и так далее. Все решаемо. Нет другого счастья, чем живым вернуться!
Рашид Хамзяевич родился в 1956 году в Самарканде. С отличием закончил Самаркандское высшее военное автомобильное командное училище. По распределению попал в Забайкалье. Служил в Германии, Белоруссии, Афганистане. В 1988 году награжден орденом Красной Звезды и орденом «За службу Родине» III степени. После развала Советского Со юза оказался в Узбекистане, затем – в Туркмении. В 2011 году с семьей переехал в Россию. Сейчас проживает в Кудрово, в доме, который построил сам.